Никогда не подвергай сомнению чудеса.
Пишет Гость:
22.01.2012 в 00:59
172
В этом чертовом доме не открываются окна. Приходится влезать на трухлявый подоконник и, обдирая ногти, открывать форточку – шпингалет, заррраза, забился грязью до состояния камня. С другой стороны Ренки и Бетти: сидят на снегу и спокойно ждут. Знают, что перед ними не человек, понимают, что хочу добра.
- Сириус, точно все в порядке? – доносится из-за закрытой двери.
- Да! – отвечаю, не оборачиваясь, - Голова болит! Спущусь попозже!
- К полуночи обязательно только, хорошо? - он уходит – и хорошо, что не требует ответа. Надеюсь, к полуночи про меня все забудут.
Шпингалет наконец поддается – зарраза! – и я высовываюсь наружу. Ренки и Бетти встают, нетерпеливо переминаются, чуя запах: я принес для них с кухни остатки обеда.
Я, конечно, спущусь потом вниз - нельзя показывать, что изменился, не сейчас, не для них. Нельзя показывать слабость. И постоянные взгляды, щекочущие загривок: не уследил, не уберег, пес шелудивый, ни на что не годишься.
Ренки чувствует грусть, поднимает голову и тихонько, будто спрашивая, подвывает. Бетти смотрит тревожно.
- Ну что вы, - говорю я им,- все будет хорошо.
Рождество же.
URL комментарияВ этом чертовом доме не открываются окна. Приходится влезать на трухлявый подоконник и, обдирая ногти, открывать форточку – шпингалет, заррраза, забился грязью до состояния камня. С другой стороны Ренки и Бетти: сидят на снегу и спокойно ждут. Знают, что перед ними не человек, понимают, что хочу добра.
- Сириус, точно все в порядке? – доносится из-за закрытой двери.
- Да! – отвечаю, не оборачиваясь, - Голова болит! Спущусь попозже!
- К полуночи обязательно только, хорошо? - он уходит – и хорошо, что не требует ответа. Надеюсь, к полуночи про меня все забудут.
Шпингалет наконец поддается – зарраза! – и я высовываюсь наружу. Ренки и Бетти встают, нетерпеливо переминаются, чуя запах: я принес для них с кухни остатки обеда.
Я, конечно, спущусь потом вниз - нельзя показывать, что изменился, не сейчас, не для них. Нельзя показывать слабость. И постоянные взгляды, щекочущие загривок: не уследил, не уберег, пес шелудивый, ни на что не годишься.
Ренки чувствует грусть, поднимает голову и тихонько, будто спрашивая, подвывает. Бетти смотрит тревожно.
- Ну что вы, - говорю я им,- все будет хорошо.
Рождество же.